«Читала, что в первое воскресенье Великого поста в праздник Торжества Православия провозглашается анафема всем, кто когда-то быль отлучен от Церкви. Проклинает ли Церковь кого-то в наши дни? Что значит церковное проклятие для человека? И почему Церковь до сих пор не снимет анафему с великого русского писателя Льва Толстого, хотя бы за его вклад в мировую литературу?»
Ольга Вишнякова
Свидетельство христианской любви
Прежде всего, нужно разобраться, что же такое анафема. «Анафема» — слово греческое, восходит к глаголу «анатифими», означающему «возлагать, предавать кому-либо что-либо». Анафема — то, что отдано, вручено в абсолютную волю, в абсолютное владение кому бы то ни было. В церковном значении анафема — то, что предано на окончательный суд Божий и о чем (или о ком) Церковь уже не имеет ни своего попечения, ни своей молитвы.
В Православии церковная анафема представляет собой соборно провозглашаемое отлучение лица или группы лиц, мысли и действия которых угрожают чистоте вероучения и единству Церкви. Это, своего рода, «врачующий» акт изоляции от сообщества верующих, тех, кто уводит с пути спасения. Объявляя кому-то анафему, Церковь тем самым свидетельствует: данный человек, пусть даже и именующий себя христианином, своим мировоззрением и поступками сам удостоверил — к Церкви Христовой он не имеет никакого отношения. Поэтому, анафема — это никакое не «проклятие церковное», как трактуют ее мирские СМИ. Это и не отлучение от Церкви в светском понимании этого термина. Конечно, преданный анафеме уже не вправе участвовать в жизни Церкви: исповедоваться, причащаться, быть на богослужениях, претендовать на христианское поминовение после своей смерти. Но, это лишь свидетельствование Церкви о том, о чем виновный, со своей стороны, давно сам знал и был в том утвержден: его мироощущение, позиции и взгляды с церковными никак не совпадают, никак не соотносятся. Неслучайно, анафема, как высшее церковное наказание, применяется только после неоднократных тщетных попыток вызвать у совершившего проступок покаяние и с надеждой на раскаяние и возвращение его в церковное общение в будущем, а следовательно, и на его спасение.
Апостол Павел пишет: «Кто не любит Господа Иисуса Христа,- анафема, маран-афа» (1 Кор 16. 22). Добавление «маран-афа» (арам.- Господь близко) указывает на будущее пришествие Христа, Который только и может окончательно решить участь грешника. Вслед за апостолом, блаженный Августин считал, что святое Крещение препятствует полному исключению индивида из Церкви и даже анафема не закрывает окончательно пути ко спасению. Предание анафеме не является актом бесповоротно закрывающим к возвращение в Церковь.
Как ни странным это кому-то покажется, но анафема есть свидетельство христианской любви к уже, казалось бы, окончательно заблудшим людям. Это не столько констатация церковному миру о виновных, сколько, обращение к ним самим, к этим несчастным, впавшим в прелесть, в гордое самоослепление людям: «Одумайтесь! Предельно возможный суд на земле о вас вынесен. Покайтесь в содеянном и вернитесь в отчий дом, в родную Церковь!» При покаянии и достаточных основаниях анафема может быть снята, причем. Например, важное значение для Русской Церкви имела отмена анафемы в 1971 году приверженцам старого обряда.
Суд земной
Деяния, заслуживающие анафеме, как правило, носят характер крупного догматического или дисциплинарного преступления, поэтому персональная анафема применялась в древней Церкви в основном к ересиархам, лжеучителям, раскольникам. Из-за тяжести данного наказания к нему предпочитали прибегать в самых крайних случаях, когда более мягкие средства воздействия на согрешающих оказывались безрезультатными.
Тем не менее, уже в апостольских посланиях говорится о предании анафеме тех, кто не исповедует Христа Сыном Божиим, считая Его всего лишь мудрым учителем нравственности или неким идеальным пророком. Святой апостол Павел пишет: «Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал. 1, 9). Анафемы объявлялись и на Вселенских Соборах. Так, в IV веке был осужден пресвитер Александрийской церкви Арий, отрицавший, что Сын Божий во всем равен Отцу. В V веке такая же участь постигла константинопольского патриарха Нестория, ложно учившего о соединении Божественной и человеческой природы во Христе. Такие церковные суды были вплоть до VII Вселенского Собора, на котором были преданы анафеме иконоборцы.
В 842 году в Греческой Церкви в первое воскресенье Великого поста был впервые совершено празднование Торжества Православия в знак победы над всеми ересями, осужденными на Вселенских Соборах, и вообще над всеми нечестивыми антихристианскими учениями. Богослужебный чин этого праздника включал в себя, провозглашение вечной памяти подвижникам благочестия, защитникам веры, провозглашение многолетия царям, патриархам и иным сущим защитникам веры и, наконец, объявление анафемы главнейшим ересям и их носителям. С тех пор чин Торжества Православия совершается в Церкви Христовой ежегодно.
Ввиду серьезности и ответственности такого шага, как предание кого-либо анфеме, уполномоченным органом для этого мог быть первоначально только представительный собор архиереев, синод во главе с Патриархом, а в наиболее сложных случаях – Вселенский Собор. Известен эпизод из жизни святителя Иоанна Златоуста, когда, будучи архиепископом Константинопольским, он отказался единолично осудить сторонников епископа Гермопольского Диоскора и сочинения Оригена, но настаивал на «соборном решении». В истории Русской Церкви имел место случай, когда на Соборе 1667 года, возник спор между греческими и русскими епископами относительно допустимости анафеме для заговорщиков, пытающихся свергнуть существующую власть. Греки, ссылаясь на некое Александрийское патриаршее «собрание законов», настаивали на анафемствовании для таких лиц, однако русские архиереи, признавая законность этой меры для еретиков и раскольников, не видели оснований отлучать от Церкви лиц, выступающих не против церковной, а против светской власти.
Кого и за что
Применение анфемы в Русской Церкви обладает рядом существенных особенностей по сравнению с древней Церковью. В истории русского православия в отличие от византийской Церкви не было такого количества ересей. Она почти не знала случаев явного отпадения от христианства в язычество или иные религии. В домонгольскую эпоху возник ряд правил, направленных против языческих обрядов. Так, Иоанна II митрополит Киевский, объявил «чуждыми нашей веры и отверженными от соборной Церкви» всех, кто приносит жертвы на вершинах гор, у болот и колодцев, не соблюдает установления христианского брака и не причащается хотя бы раз в год. По правилам Киевского митрополита Кирилла II отлучение от Церкви грозило тем, кто в церковные праздники устраивал шумные игры и кулачные бои, причем погибшие в таких боях предавались проклятию «в сии век и в будущий».
Чин «Торжества Православия», пришедший в Русскую Церковь после крещения Руси, и изначально состоявший из греческого синодика, постепенно подвергался изменениям и дополнениям: в кон. XV века в него были включены имена предводителей ереси жидовствующих, в XVII веке — имена изменников и самозванцев «Гришки Отрепьева», «Тимошки Акиндинова», мятежника Стеньки Разина, в XVIII веке — имя «Ивашки Мазепы». Что касается последних — «бунтовщиков» и «разбойников», не верно думать, что они были отлучены от Церкви по «политическим мотивам». Выступая против власти светской они в той или иной степени выступали и против православия. Так, в начале XVII века самозванец Григорий Отрепьев перешел на сторону польских интервентов, одной из целей которых было насаждение унии и постепенное введение католицизма на Руси. А во время крестьянских войн XVIII века Церковь подвергалась прямым гонениям со стороны мятежников и их предводителей.
Своеобразным явлением Русской Церкви стал старообрядческий раскол. Анафема раскольникам-старообрядцам была провозглашена на Соборах 1666-1667 годов.
В 1801 году чин Торжества Православия был существенно сокращен: в нем стали перечисляться только сами ереси, без упоминания имен еретиков, а в 1869 году из него были убраны имена государственных преступников. Таким образом, с течением времени, при анафематствовании известных лиц Русская Церковь постепенно сокращала их число, избегая называть имена и обозначая их обобщенно, по причастности к тому или иному догматическому или дисциплинарному заблуждению.
В начале XX века Святейший Патриарх Тихон дважды анафематствовал «творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной»: в 1918 году в связи с начавшимися гонениями и в 1922 году в связи с изъятием из церквей священных предметов под предлогом помощи голодающим.
В конце 50- начале 60-х годах анафеме были преданы несколько священников «публично похуливших Имя Божие». В последнее десятилетие были осуждены те, кто пролил невинную кровь ближних своих в 1993 году. Слова отлучения были произнесены тем, кто разделяет учения сект, «новых религиозных движений», язычества, астрологии, теософских, спиритических обществ и т.п
В 1997 году Архиерейский собор отлучил от Церкви монаха Филарета (Денисенко). Лишенный всех степеней священства в 1992 году, предупрежденный Архиерейским Собором два года спустя о том, что в случае продолжения раскольнической деятельности будет анафематствован, он продолжал совершать «богослужения», лжехиротонии и т.п. «Не имея священного сана, монах Филарет, к соблазну многих, дерзнул наименовать себя «патриархом Киевским и всея Руси-Украины»»,- говорится в определении. Собор предупредил участвующих в преступной деятельности бывшего монаха Филарета, призвал их к покаянию — в противном случае они будут отлучены от церковного общения через анафематствование.
В этом же году Архиерейский Собор осудил антицерковную деятельность Глеба Якунина, лишенного священного сана Определением Священного Синода 1993 года и предупрежденного Архиерейским Собором: «В случае продолжения бесчинного ношения иерейского креста и священнических одежд… будет поднят вопрос об отлучении его от Церкви». Г. П. Якунин не внял обращенному к нему призыву о покаянии…
Лев Толстой – как зеркало русского анафематствования
В связи со всем этим, весьма показательно и поучительно история отлучения от Церкви Льва Толстого. До сих пор это событие вызывает неоднозначную реакцию и непонимание со стороны многих, даже близких к православию людей. Ни один из русских писателей, сравнимых с ним по силе художественного дарования, не враждовал с православием. Ни юношеское фрондерство Пушкина, ни мрачный байронизм и нелепая смерть на дуэли Лермонтова не вынудили Церковь перестать считать их своими детьми. Достоевский, прошедший в своем духовном становлении путь от участия в подпольной организации до пророческого осмысления грядущих судеб России, Гоголь, с его «Избранными местами из переписки с друзьями» и «Объяснением Божественной литургии», Островский, которого по праву называют русским Шекспиром, Алексей Константинович Толстой, Аксаков, Лесков, Тургенев, Гончаров… В сущности, вся русская классическая литература XIX века создана православными христианами. На этом фоне интеллигентный русский человек вот уже более ста лет пытается найти для себя объяснение противоречию: как же так, величайший из отечественных писателей, непревзойденный мастер слова, обладавший потрясающей художественной интуицией, автор, при жизни ставший классиком… И в то же время — единственный из наших литераторов, отлученный от Церкви. И в этом противоречии, порой, верх берет особенность русской природы, всегда сочувствовать гонимым и обиженным. Отношения Толстого с Церковью часто воспринимаются как неравный бой героя-одиночки с государственным учреждением, бездушной чиновничьей машиной. Но, прежде чем подаваться эмоциям, нужно обратиться к фактам.
В 1901 году газеты опубликовали Послание Священного Синода. Вот его полный текст:
«Божией милостью
Святейший Всероссийский Синод верным чадам православныя кафолическия греко-российския Церкви о Господе радоватися.
Молим вы, братие, блюдитеся от творящих распри и раздоры, кроме учения, ему же вы научитеся, и уклонитеся от них (Римл. 16:17).
Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живого. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви Святой, которая пребудет неодоленною вовеки. И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь Святая. В своих сочинениях и письмах, в множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской; отвергает личного Живого Бога, во Святой Троице славимого, создателя и промыслителя Вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа — Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает божественное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы, Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святого Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отверг себя сам от всякого общения с Церковью Православной. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем перед всею Церковью к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею.
Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25). Молимтися, милосердный Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь.»
Русская Православная Церковь просто с горечью констатировала факт: великий русский писатель, граф Лев Николаевич Толстой перестал быть членом Православной Церкви. Причем отнюдь не в силу определения вынесенного Синодом. Все произошло гораздо раньше. В ответ на возмущенное письмо супруги Льва Николаевича Софьи Андреевны Толстой, написанное ею по поводу публикации определения Синода в газетах, Санкт-Петербургский митрополит Антоний писал:
«Милостивая государыня графиня София Андреевна! Не то жестоко, что сделал Синод, объявив об отпадении от Церкви Вашего мужа, а жестоко то, что сам он с собой сделал, отрекшись от веры в Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Искупителя и Спасителя нашего. На это-то отречение и следовало давно излиться Вашему горестному негодованию. И не от клочка, конечно, печатной бумаги гибнет муж Ваш, а от того, что отвратился от Источника жизни вечной».
При этом весьма показательна реакция самого Толстого на решение Синода. В своем знаменитом ответ на определение Священного Синода, который был также опубликован во всех русских газетах, он писал:
«…То, что я отрекся от Церкви называющей себя Православной, это совершенно справедливо.
…Я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорее, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым.
…То, что я отвергаю непонятную Троицу и басню о падении первого человека, историю о Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо …»
На наш взгляд, достаточно. По свидетельствованию современников, графа беспокоил не сам факт его отлучения его от Церкви, а то, что… анафема не была провозглашена во всех соборах России, и тем самым, церковноначалие лишило его раскошного пиара. Комментарии, как говорится, излишне. Добавим лишь, что в феврале 2001 года правнук писателя обратился к Патриарху с письмом, в котором просил снять с Льва Толстого анафему. В ответ на это Святейший Патриарх Алексий II сказал: «Мы не отрицаем, что это гений литературы, но у него есть явно антихристианские произведения; вправе ли мы через 100 лет навязывать человеку то, от чего он отказался?»
Анафема Л. Толстого – свидетельство о том, что если человек по собственной воле выбрал внецерковный путь жизни, Церковь не может насильно заставить его вновь следовать за Христом.
Мера профилактическая
В первое воскресенье Великого поста чин Торжества православия с провозглашением анафематствования в России полностью совершался революции 1917 года. И хотя никакого специального церковного постановления на сей счет не было, анафему перестали объявлять, чтобы не усугублять и без того враждебное отношение новой власти к Церкви. Данный чин, в качестве общецерковного, на сегодня не восстановлен, что, по мнению известного богослова, публициста протоиерея Максима Козлова, представляется разумным, поскольку он нуждается в уточнении, применительно к нынешней церковной ситуации.
— Какой резон предавать анафеме несуществующих ариан или во многом отошедших от давних заблуждений преемников тех же несториан, если сегодня россияне буквально стонут от вакханалии враждебных Православию тоталитарных сект, псевдохристианских «учений» и лжехристов? – считает отец Максим. — Думаю, что при обстоятельном и широком разъяснении православному народу, что же являет собой анафема, что такое свидетельство Церкви о заблуждающихся, восстановление этого чина имело бы серьезное значение для многих наших современников. В первую очередь для тех, кто под воздействием сектантской велеречивости стал считать, будто и впрямь допустимо быть одновременно православным и, скажем, саентологом. Или быть православным и состоять в какой-то одиозной протестантской секте, лидеры которой обманно говорят о себе — «мы вообще христиане»…
Подготовил Николай Жидков
При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт благочиния города Арзамаса Нижегородской епархии обязательна