Схимонахинях Марфа (Марья Петровна Протасьева) происходила из Костромских дворян. Отец ее был воеводой в Великом Ростове. Лишившись матери почти в младенчестве, она росла под надзором бабушки. Часто, бывая с нею в монастырях, Марья слушала рассказы о подвижниках и подвижницах, сама постилась и непрестанно молилась.
Зная, что отец ни за что не отпустит ее в монастырь, она решила, по примеру некоторых древних святых, тайно оставить родительский дом. Выбрав удобное время, накануне того дня, когда в доме отца готовился бал, она, написав письмо отцу, бежала, но была настигнута посланной погоней и возвратилась, но вскоре, однако, умолила отца отпустить ее в Костромской монастырь. Там жила схимница высокой жизни. Марья Петровна взялась ухаживать за нею: носила ей воду, дрова, топила печь, готовила ей пищу. От родных, часто посещавших ее, Марья Петровна, тщательно скрывала свои монастырские труды. Вскоре скончался ее отец, а она, услышав от проезжавших чрез Кострому санаксарских монахов об известном старце Феодоре Ушакове, который в то время томился в ссылке в Соловецком монастыре, возымела твердое намерение отправиться к нему, чтобы просить его руководства к богоугодной жизни.
Несмотря, на все неудобства и трудности далекого пути, она достигла Соловецкой обители, усердно помолилась при раках почивающих там первоначальников обители преподобных Зосимы и Савватия, а потом обратилась к преподобному Феодору. Как наиболее подходящее место для богоугодных подвигов, он указал ей на Арзамасскую Алексеевскую общину. Послушно и со смирением приняла Мария этот совет и поспешила исполнить его. Она вступила в общину в 1782 году, а чрез год имела утешение, вместе с другими сестрами, встретить отца Феодора, возвращавшегося из Соловецкаго монастыря в Санаксар.
Преподобный Феодор часто навещал Алексеевскую общину и пекся о ее благоустройстве. Заметив, что первая настоятельница, Евдокия Ивановна, достигнув преклонных лет, уже тяготится обязанностями своего звания, он уволил ее на покой, а настоятельство вручил Марье Петровне, которой было тогда еще только 26 лет. Вначале многие сестры смущались тем, что настоятельница их так молода, но потом, видя ее подвижническую жизнь и мудрое управление, они успокоились.
Марья Петровна отличалась кротостью и терпением, незлобиво переносила все неприятности и скорби. На подчиненных она действовала не строгостью, а убеждением и любовью. Усугубляя свои подвиги, она тайно приняла схиму, и наречена была Марфою.
Число сестер в общине быстро увеличивалось. Марья Петровна ни кому не отказывала, всех желающих вступить в общину принимала с любовью, часто повторяя слова Христовы: «Грядущаго ко Мне не иждену вон».
При всей скудости средств, которые община тогда имела, Марья Петровна ежедневно питала странников, нищих и никогда не отпускала без подаяния бедных, приходивших за куском хлеба, квасом или просивших другой какой-либо монастырской пищи, говоря, что рука дающего никогда не оскудевает. Храмы монастырские во время ее настоятельства были малы, бедны и скудны утварью. Рукоделие сестер состояло в шитье золотом, украшении икон фольгою, вязании чулок и шитье одежды для мирских женщин. Заработанных денег было недостаточно на все расходы. Подаяния арзамасцев также были не велики, а посылать за сбором воспрещено было уставом общины, данным преподобным Феодором. Чтобы поддержать общину и найти благотворителей, Марья Петровна ездила в Москву и там, действительно, нашла их не мало, среди дворян и именитых купцов. Привлекла их она своим смирением, назидательными беседами и любовью к ближним. Все, узнававшие ее, москвичи за счастье считали видеть настаятельницу в своих домах и принять ее благословение. Спустя десятки лет во многих семьях московского купечества имя ее с любовью и благоговением передавалось из рода в род.
Во дни настоятельства Марии Петровны принесена была в Алексеевскую общину и прославилась в ней чудотворная икона Божией Матери, именуемая «Утоление печали». История гласит, что к арзамасскому живописцу Василию Тюфилину явился неизвестный ему человек и заказал написать этот образ, оставив задатку 10 рублей. Икона была готова, но прошло более года, а заказчик не являлся. Иконописец предложил ее в дар Алексеевской общине. Марья Петровна с радостью приняла этот дар и благоговейно поставила в монастырской трапезе. Однажды сестра, приготовляя столы для трапезы, взглянула на икону и заметила, что из Руки и Шеи Пресвятой Богородицы и из Ноги Спасителя истекает миpo. Весть об этом чудесном явлении облетала общину и все сестры, собравшись в трапезной, благоговейно припадая к Святой Иконе, помазались, с вeрою во всемогущество Божией Матери, миром, истекающим от Ее Святой иконы. По всеобщему желанию образ был перенесен в церковь.
Марья Петровна управляла общиною 28 лет и скончалась на 54 году жизни 30 апреля 1813 года. При погребении ее было необычайное стечение народа и объявились многие тайные ее дела. Облагодетельствованные ею бедняки, плача у гроба, говорили: «Матушка ты наша — ведь ты нам келью поставила…», «Ты нам коровушку купила…», «Ты нам шубу пожаловала!»… Скорбь сестер общины была неутешна: их рыдания заглушали погребальное пение. Совершавший отпевание архимандрит Спасо-Преображенского монастыря Александр, питавший к почившей глубокое уважение, вынужден был: «Господа ради перестаньте, от слез и рыданий я сам изнемогаю и продолжать не могу!». Над могилой схимонахини Марфы впоследствии был устроен престол придела во имя преподобных Антония, Феодосия и прочих Печерских чудотворцев, а внизу, над самым гробом, — нечто вроде пещеры, где постоянно теплится неугасаемая лампада.
При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт благочиния города Арзамаса Нижегородской епархии обязательна